Наутро скажешь ты друзьям, простившись со столицей:
"Я не приду сегодня к вам, я в полдень улетаю сам
С одной из экспедиций".

Именно этими строчками поэта Романа Сэфта сказал юный Коля Федоров, когда к великой его радости был зачислен в экспедицию, направлявшуюся к месту падения тунгусского метеорита. Инициатором и руководителем ее (как и предыдущих) был замечательный энтузиаст и ученый, ставший теперь уже легендарной личностью, Леонид Алексеевич Кулик. Он первым проложил тропу в заповедных таежных дебрях к предполагаемому месту падения метеорита, и теперь эта тропа носит его имя. Экспедиция 1939 года (о которой идет речь) была последней под руководством Кулика, но с каждым разом ситуация с Тунгусским метеоритом становилась все загадочнее. И уникальность самого явления - падение на нашей территории космического тела необычайных размеров и ореол загадочности привлекали к нему всеобщее внимание. Оно волновало умы ученых, оно будоражило воображение впечатлительного Коли Федорова, ведь он готовился стать художником. Но не только впечатлительность привела Колю в экспедицию. Л.А.Кулик знал Колю еще школьником, помогавшим ему в отделе метеоритов, выполняя художественные работы. И теперь, когда Николай стал студентом художественного института, Леонид Алексеевич решил взять его с собой в качестве художника. Конечно фотографии (обязательная часть экспедиционной работы), могли запечатлеть многое, но их "беспристрастность", отсутствие цвета исключали отражение многих важных моментов, которые можно увидеть только острым глазом художника. И действительно, сравнить, например, фотографии, запечатлевшие переправу через таежную речку, (а их было много, таких переправ) с зарисовками, акварельными работами Федорова, сделанными с натуры - насколько выразительнее выявлена в них конкретная ситуация, как заставляют они зрителя прочувствовать трудности пути, сложности условий, в которых работала экспедиция. Именно в этом, в передаче непосредственного впечатления, свежего чувства была ценность работ Федорова, не исключая, конечно, огромного их значения, как фактологического материала.

Часто Николай выполнял работы по непосредственному указанию Л.А.Кулика: запечатлеть определенный участок лесосплава с пробивающейся сквозь обгоревшие стволы молодой порослью, вид с горы и другие достопримечательности местности, важные для работы экспедиции. Николай работал над ними как художник-исследователь, используя опыт, знания и навыки, приобретенные им во - время работы у Л.А.Кулика в отделе метеоритов.

Но немало работ исполнено им и, так сказать, сверх программы. Как художника его привлекало в этом отдаленном граю буквально все: необычная природа, своеобразие жизни и быта местных жителей, выразительная характерность их внешности, их самобытное искусство. Он увлеченно работал пером и карандашом, акварелью и масляными красками, наполняя разбухшие папки все новыми и новыми работами. Он проникал в глухие таежные уголки и однажды пошел в запретное для всех, а для пришельца в особенности, жилище шамана, где сделал интереснейшие зарисовки атрибутов шаманской "магии", одежды и проч. Предметы обихода интересовали его особенно как будущего художника декоративно-прикладного искусства, поскольку в них он увидел образцы истинно народного искусства местных жителей. Он зарисовывал даже обувь - ноговицы, додеки, богато орнаментированные, расшитые бисером и аппликацией. Он изучал сложную символику орнамента, в котором за внешней отвлеченностью узора выявлялись конкретные изображения оленьих рогов и тому подобное.

Тогда же он узнал и о том, какое большое значение придается таежными жителями традиционным видам обуви. Оказывается, они "приспособлены" к условиям местной природы. Мягкие лосевые подошвы не травмируют застилающий землю мох, повреждение которого опасно для местного грунта. Даже в своем кочевье эвенки так же бережно относились к этому природному ковру, возвращаясь на место прежней стоянки не раньше, чем через 8-10 лет (!), чтобы покров мог полностью восстановиться. Теперь, когда так остро встал вопрос о сохранении экологической среды, его зарисовки народной одежды, его рассказы о традициях бережного отношения к природе приобретают особую актуальность.

Но не только яркие орнаменты привлекали внимание художника. В обыкновенных, пружинящих под ногой, "драпирующих" стволы, устилающих огромные валуны и камни таежных мхах он увидел необыкновенную красоту. За внешней бедностью цвета - богатство тончайших колористических оттенков, за обезличенностью формы - изощренную лепнину природы. Восхищение художника обязательно должно реализоваться в работе. Бесчисленное количество зарисовок, этюдов и работ, привезенных из этой экспедиции, превратились в узоры, созданные Николаем Ивановичем для декоративных тканей, которые выпускал московский комбинат, где со временем он возглавил коллектив художников. Другая часть работ, сделанных в экспедиции, вошла в фонды и в выставочные экспозиции минералогического музея Академии наук СССР. Со временем их художественно-научная ценность не только не умалилась, но и приумножилась.

Работа в экспедиции Л.А.Кулика оставила глубокий след в жизни Николая Ивановича Федорова. Все последующие годы он бережно хранил воспоминания о ней, часто возвращался к своим зарисовкам, черпая в них импульс для новых творческих работ. И к проблеме Тунгусского метеорита он сохранил живой интерес. Поэтому не случайно, что спустя сорок с лишним лет энтузиасты и последователи Л.А.Кулика пригласили художника для участия в новой экспедиции, отправляющейся на поиски так и не найденного Тунгусского метеорита, Николай Иванович с радостью принял предложение. С прежним молодым задором и волнением собирал он в дорогу кисти и краски, готовил снаряжение. И в этой экспедиции он работал так же много (словно бы и не было прошедших десятков лет). Теперь уже в своих работах он как бы делал сравнительный анализ того, что представляла собой исследуемая местность тогда, в 1939 году, и теперь, в 1984-м. На холстах возникали те же сюжеты, привлекавшие руководителя и художника в предвоенные годы, и произошедшие за годы изменения проявлялись с особой отчетливостью во вновь создаваемых работах. Это составляло особую научную ценность его работ. Кроме того, знание законов композиции, ассоциативность мышления, виртуозное владение цветом позволяли художнику увидеть и передать в работах то, чего "простому" глазу недоступно. Ученые и художник в совместной работе взаимообогащались. Он учил их видеть красоту окружающей природы, они раскрывали перед ним тайны научных концепций. Часто у костра они вели долгие беседы и говорили обо всем на равных.

Экспедиция была многочисленной, и народ в ней был, по словам Николая Ивановича, необыкновенный. Поэтому ему не терпелось запечатлеть каждого на полотне. Теперь, уже в Москве, беря каждый портрет в руки, он смотрит на него с таким тёплом и любовью, словно здоровается за руку со своим героем, стоящим тут же, рядом. Галерея созданных им портретов представляет людей целеустремленных, одержимых идеей, неутомимых в работе и в то же время столь индивидуальных по внешности и характерам.

Член Союза художников СССР, заслуженный художник РСФСР Николай Иванович Федоров, став членом научного Всесоюзного астрономо-геодезического общества, вносит свой вклад в дело разгадки тайны Тунгусского метеорита, тайн космоса в целом, своими живописно-графическими работами. Благодаря им, столь сложные проблемы, бывшие замкнутыми в узком кругу специалистов, стали доступны многим и многим любознательным, неравнодушным людям, некоторые из которых, безусловно, пополнят со временем число исследователей космоса и, может быть, им удастся разгадать тайну Тунгусского метеорита.

Итта Рюмина, член Союза художников СССР 1988 г.