Алексей Васильевич Золотов впоследствии рассказывал, что его судьба пересеклась с траекторией Тунгусской проблемы случайно. Работая над сложным отчетом в институте в условиях острого цейтнота, он переутомился настолько, что почувствовал себя больным. Совершенно необходимо было переключиться на какую-то отвлекающую от мыслей о работе тему. Золотов попросил своего друга принести ему какое-нибудь "легкое чтение". Среди книг, которые ему принесли, оказался сборник рассказов А.Казанцева "Гость из Космоса". Идея о взрыве инопланетного космического корабля над сибирской тайгой захватила мысли Золотова. Он сразу почувствовал себя здоровым и решил, что надо не сомневаться, а действовать...

Почти каждый год небольшой отряд Золотова выезжал, начиная с 1960 года, в район Тунгусского взрыва. Продолжая традицию, возникшую в 1959 году, "золотовцы" приезжали примерно в середине августа, когда КСЭ возвращалась домой, и работали до снега...

Основные усилия А.В.Золотова в экспедиционных работах были направлены на отбор проб живых и мертвых деревьев для последующего изучения радиоактивности в лабораторных условиях на высокочувствительных гамма-спектрометрах, а также изучение элементного и изотопного состава годичных колец деревьев методом нейтронной активации. Кроме того, в тайге Золотов уточнял направление вывала на отдельных участках, проводил магнитометрические исследования, а в начале восьмидесятых годов - делал попытки найти принципиально новые, нетрадиционные методы регистрации следов катастрофы. С 1959 по 1986 г. Золотов организовал 12 экспедиций...

Используя карты и каталог вывала, составление которых было начато в экспедиции 1961 года, Золотов сделал первую серьезную попытку восстановить по этим данным физические характеристики ТКТ. В отличие от большинства других исследователей, которые начинали свой анализ следов, оставленных гостем из космоса, предварительно задавшись определенной моделью тела, которую они считали наиболее вероятной (ледяной или силикатный шар, цилиндр, газовое облако и т.п.), Золотов стремился отталкиваться от реальной картины вывала, учесть ее тонкие особенности. Используя известные формулы баллистики и аэродинамики, он пытался найти ответы на вопросы: какова была плотность тела, вызвавшего разрушения? каковы были его максимальные размеры? было ли тело твердым или рыхлым? могла ли наблюдаемая картина разрушений возникнуть при взрыве облака пыли? за счет какой энергии произошел взрыв - кинетической или внутренней энергии самого тела?

Анализируя опубликованные работы физиков, убежденных в том, что Тунгусское явление представляет собой обычное событие метеорной астрономии, отличающееся лишь масштабами ( большой массой болидного тела ), Золотов справедливо заметил, что "В зависимости от представлений различных авторов параметры ТКТ произвольно могут меняться в пределах 3 - 4 порядков величин, и все это должно удовлетворять вполне определенным и конкретным условиям и следствиям Тунгусской катастрофы!" Так, если автор считал, что тело было глыбой, то в его теории размер тела мог быть порядка десятков метров, а плотность от 1 до 8 грамм на кубический сантиметр, если же автор считал, что Тунгусский метеорит был, скажем, облаком космической пыли, то источник ударной волны разрастался до нескольких километров, а его плотность падала до одной тысячной от плотности льда. Даже школьнику ясно, что это совсем разные взрывы и что они не могут оставить одинаковую картину разрушений.

Следовательно, детальная картина механических разрушений, оставленная взрывом Тунгусского тела, содержит в зашифрованном виде ответ на вопрос об облике самого гостя из Космоса. Однако расшифровка этой картины - дело крайне сложное, просто потому, что до Тунгусского события наука ни разу не сталкивалась с подобными задачами! Большинство исследователей а этой ситуации предпочитали не рисковать, а двигаться более "наезженной дорогой" - исходить из " наиболее вероятной" модели тела, получать для нее теоретические схемы поля взрыва и сравнивать с той схемой, которая была установлена наземными маршрутами и аэрофотосъемкой. При этом что-то всегда совпадало, что-то не укладывалось в теоретическую схему. Золотов пошел другим путем - он детально проанализировал векторную карту вывала и выделил на ней два эффекта. Первый на качественном уровне был установлен еще Куликом. Количественная съемка вывала подтвердила эффект строгой радиальности вывала. Как показали расчеты В.Фаста, эллипс статистического разброса векторов в центре взрыва составлял удивительно малую величину - его ось не превышала 200 метров! Вывал был не просто радиальным, он был "необыкновенно радиальным". Но Золотов показал, что это все-таки лишь эффект "первого порядка" и что пользуясь каталогом Фаста, можно выделить отклонения от строгой радиальности - "эффекты второго порядка". Радиальный вывал, по Золотову, вызван сферической взрывной волной, а отклонения от радиальности - баллистической волной летевшего компактного твердого тела. Его размеры в ширину - не более нескольких десятков метров, максимально возможная длина не более 600 метров. Скорость тела над Великой котловиной не превышала скорости реактивного самолета - не более 2 км/сек. Поэтому баллистическая волна была слабой, деревья были повалены взрывной ударной волной. Причиной взрыва, следовательно, была не кинетическая энергия тела, как считалось до сих пор, а внутренняя энергия тела. Это могла быть или химическая, или ядерная энергия. Высокая концентрация энергии в единице объема тела, оцененная Золотовым по особенностям барограмм и характеру вывала, намекает на то, что это была ядерная энергия (плотность энергии взрыва, по расчету Золотова, составляла минимум 10¹² эрг/г, т. е. в сто раз больше, чем для тротила). Повышение радиоактивности в слоях деревьев года катастрофы, обнаруженное Золотовым, по его мнению, подтверждает это заключение.

Золотов не скрывал, что научно-фантастические рассказы А.Казанцева "Взрыв" и "Гость из Космоса" явились исходным толчком для его исследований. Он считал их важным этапом истории проблемы, в результате которого она была вырвана из узких рамок представлений о падении обычного метеорита. И хотя в частных беседах Алексей Васильевич всегда подчеркивал, что он в своих работах не связывал себя с какой-то предвзятой точкой зрения, что он объективно анализировал имеющийся материал и нигде и никогда не заявлял, что ищет "останки марсианского корабля", смысл его выводов воспринимался вполне однозначно. Все знали, что Золотов ищет инопланетян. А это - ненаучно, несолидно и несерьезно.

Статьи Золотова, содержащие изложенные выше результаты и идеи, были опубликованы в самых авторитетных изданиях Академии наук СССР, а также в сборниках Томского университета. В 1965 году Золотов закончил работу над научной монографией "Проблема Тунгусской катастрофы 1908 года", где подробно изложил свои результаты. Главный вывод книги Золотова был сформулирован им так: "Обобщение имеющихся материалов показывает, что Тунгусская катастрофа - это новое, грандиозное, чрезвычайно редкое и исключительно интересное, но еще не изученное уникальное явление природы, которое гораздо сложнее, чем падение обычного метеорита или ядра ледяной кометы".

...Книга вышла в свет только в 1969 году в Минске. Издательство "Наука и техника", выпустившее книгу Золотова, подверглось критике за выпуск "сомнительной рукописи". В том же году А.В.Золотов оформил свои результаты в виде диссертации на соискание степени кандидата физико-математических наук по специальности "Экспериментальная физика". Защита была трудной, она не походила на привычные скучновато-приличные церемонии заслушивания кандидатских диссертаций, когда все в принципе решено еще до заседания. Острый диспут сопровождался бурной реакцией зала. Инициатива попеременно переходила от "защитника" к "нападающему". В конце концов Золотов отбил все атаки под одобрительный гул зала. Совет значительным большинством присудил ему ученую степень. ВАК утвердил решение.

В сущности защита Золотова носила символический характер - это был редкий случай, когда подспудно идущая в науке, почти невидимая для широкой публики, борьба двух противоположных мировоззрений была вынесена на открытую сцену. Признавая "в принципе" бесконечность познания, одни ученые в то же время глубоко и искренне убеждены, что истинная картина мира уже сложилась и, следовательно, никаких принципиальных неожиданностей, "чудес" и "див" ни на Земле, ни в Космосе быть не может. Другие ученые также искренне убеждены в том, что познание мира только начинается, и если "чудеса" встречаются редко, то только потому, что, как сказал Александр Сергеевич Пушкин, " мы ленивы и нелюбопытны"...

Завершая главу о Золотове, авторы хотели бы сказать несколько слов о нем не как о хорошо знакомом им человеке, а как о представителе особой категории ученых. которые всегда есть и будут в каждой стране в любую эпоху. Они могут различаться характером, эрудицией, воспитанием. Но у них есть нечто общее. Трудно сказать об этом лучше, чем сказал В.Бахта, характеризуя одного знаменитого ученого. Эта характеристика, на наш взгляд, дает правильное представление об Алексее Васильевиче Золотове, его месте в науке и его судьбе: " принадлежит к великому и неистребимому племени ученых-романтиков. Ох уж эти романтики! Они всегда угадывают неожиданное там, где ничего такого "не может быть, потому, что этого не может быть никогда". Их логика алогична. Их "знаю" походит больше на "верую". Их интуиция предвосхищает, и вот, поди ж ты, случается, даже опровергает, казалось бы, безупречно построенные доводы рассудка. Их теории, концепции, взгляды всегда дерзки, даже парадоксальны, а значит, и "неудобны"! И будьте покойны, за все это ученые-романтики всегда получают сполна! Их критикуют, опровергают, шельмуют, высмеивают, ими возмущаются и пренебрегают, им даже отказывают в праве говорить от имени науки, называют дилетантами, невеждами, фальсификаторами, а то еще и похуже. Выдержать это по силам только настоящему ученому и подлинному романтику".

Из книги В.К.Журавлева, Ф.Ю.Зигеля "Тунгусское диво" (сокращенный вариант главы)